Очень женский детектив. ЦЕНА СВОБОДЫ. Часть пятая.

 4.

Стерва! И что он в ней тогда нашел? Если бы не обстоятельства, хрен бы он с ней сейчас возился. Нет, баба она, конечно, умная и карьеру сделала. Только до него ей, как до китайской границы. Столько бабла, сколько у него сейчас, ей и в самом прекрасном сне не снилось. Шмотки, правда, у нее дорогие, только не брендовые. Да и тачка, наверное, так — середнячок отстойный. Эх, как он им, всем, еще покажет, сотрудничкам бывшим! Все лохом и неудачником его считали, лажовую кражонку раскрыть не мог. Мог и еще как! Но зачем? Он клиенту полный расклад — тот ему сумму в карман. Следачок дело по неустановленному лицу прекратит и всё — фенита ля комедия, фенита. И жил ведь, не тужил, целых три года. Да начальник, козел, просек. Видимо из агентов кто-то стуканул. Скандал поднимать не стал — благородный оказался, честь мундира, то да сё. По собственному написать заставил. Очень хорошо, что так получилось. Теперь он человек уважаемый, солидный, бизнесмен. С нужными людьми дружит, деньги по-правильному крутит. Начальный капитал откуда? Никого не касается. Потом и кровью заработал. Остался бы в ментовке и что? Пил бы дешевую водку за раскрываемость и направляемость. А сейчас коньяк дорогой под черную икру. Красную-то любой мент теперь купить может.  Вот еще пару делишек закончить и жизнь удалась. 

5.

Он пришел в отдел примерно на пару месяцев позже неё и совершенно ей не понравился. Но у Маши всегда была особенность, если мужчина с первого взгляда вызывал раздражение и неприязнь, все - пиши пропало. Значит в дальнейшем обязательно наладятся дружеские отношения, а порой и не только дружеские. Так вышло и на этот раз. Опыта у девчонки не было никакого — пару раз с однокурсником поцеловалась. А Воробьев, хоть и был всего на три года старше, но уже женат и при ребенке. В общем — закрутилось-понеслось. А Коленька и рад стараться — цветы, шампанское, конфеты. Много ли нужно, чтобы неопытной девочке голову задурить? Поверила и сдала оборону. Соловьем заливался про белое платье и черный костюм, про жену — стерву и молодую загубленную жизнь. Отрезвление наступило неожиданно. Надоело парнишке в любовь играть, да и другая, как позже выяснилось, уже на примете была. Вот он и придумал про больную жену, про рак и метастазы. А Машка, дура, повелась - три дня над судьбой его жены рыдала и маленькую дочку жалела.

Через год Воробьева из органов за взятки вышвырнули. Все знали, но молчали — зачем из-за поганой овцы честь мундира марать. Первое время еще слухи доходили — про запои, мордобои и прочие прелести вольной гражданской жизни, а потом — пропал и концы в воду. 

               

Воробьёв сладко потянулся, отчего изящный, тонконогий стул жалобно заскрипел. Залпом допил коньяк, весело подмигнул, престарелой даме, сидевшей напротив него в компании смазливого напыщенного альфонса, и величественно удалился. «Ничего, госпожа Иванова, ничего. Я с тобой немножко поиграю, слегка.»

6.

За соседний столик, к симпатичной брюнетке довольно нагло подвалил какой-то тип. Вот ведь! Гора мяса, тонна жира, а все туда же — баб кадрить, недоумевал Марк.  Опачки! А девочка-то с характером, надо же какой скандальчик этому кабану закатила. Знакомые что ли?  Сидит, ухмыляется. Козел. Марк очень недолюбливал такой тип мужчин — ни манер, ни интеллекта, ни обаяния — сплошное хамство, грубость и мужланство. Понятно, что ему ничего не обломилось — птичка упорхнула, причем довольно быстро. Надо будет ею заняться на досуге, по-тихому.  А вот это уже интересно...что это он Тамарке подмигивает? Вряд ли на ее прелести покусился.

-  Тамара, кто это? Ты его знаешь?

- Нет, солнышко, что ты! Первый раз вижу, - быстро проговорила жена, опуская глаза в тарелку.

- Ну-ну. А ты, кстати, почему в тапочках пошла? Для дамы твоего возраста спортивный костюм для выхода в публичное место совсем не комильфо, ну а с тапочками так полный моветон.

- Кроссовки промочила...когда утром бегала...

- Что, прости, делала? Бегала? Томочка, ты и спорт - понятия абсолютно не совместимые... Тем более, в твои годы, уже поздно начинать о здоровье заботиться. Как там наше дело продвигается?

- Хорошо, котик, хорошо. Осталось подождать всего пару дней, - еле слышно пробормотала Тамара, все ниже наклоняясь над тарелкой, чтобы драгоценный муж не заметил, как предательски задрожали ее губы в этот момент.

7.

–      Эй, женщина, стойте! Стойте же, говорю.

Вот придурошная! Вначале умудрилась труп найти, теперь вот из-за нее из полиции понаехали - директор в бешенстве, постояльцы в панике. Администратор Аллочка возмущенно сморщила хорошенький носик и бросила быстрый взгляд в висевшее рядом зеркало. Стройная блондинка с хорошей фигуркой, образованием и достойной зарплатой. Осталось только мужчину приличного найти, чтобы подружки заклятые обзавидовались, и программу минимум можно считать выполненной. Кстати, в триста тринадцатый номер сегодня один клиент заселился - очень даже ничего. Нужно будет к нему присмотреться — чем черт не шутит.

- Женщинааааа!

Маша вздрогнула. Давешняя девушка «с ресепшена» обращалась явно к ней.

–      Это вы мне?

–  Господи, ну а кому же еще! Вы же утром труп из бассейна выловили, -  манерно растягивая слова, пропела блондинка. - Вас там из полиции спрашивали. Велели вас найти и к ним привести. Интересные такие! Буду я за вами по всему отелю бегать — делать мне больше нечего. А дорогу и сами найдете —  не маленькая.

Все-таки поразительный экземпляр, думала Маша, пытаясь прикинуть число всевозможных стразиков и блесточек, шедро осыпавших наряд администратора. Губки — бантиком, бровки — домиком, попка- краником. Странно, но всю свою сознательную жизнь, лет эдак до тридцати, она очень сильно комплексовала именно рядом с такими девушками. Собственная внешность вызывала постоянное чувство неудовлетворенности и стойкое раздражение, порой граничащее с отвращением. Ей всегда казалось, что сильная половина человечества готова в неописуемом восторге волочиться за подобными «лакомыми кусочками» в виде Аллочек, складывая к их ногам кольца с бриллиантами, машины, виллы, заводы и пароходы. Но практика показала обратное. Чаще всего, такие вот существа в рюшах, кружевах и  стразиках и остаются одни. Мужчины приходят и уходят, затем начинают проходить мимо, потом шарахаться, как от прокаженных. В итоге, сидит престарелая кукла Барби в розовом плюшевом спортивном костюмчике, в окружении не менее розовых и плюшевых зайцев, ест шоколад и рыдает над очередным бесконечным сериалом.

8.

В помещении перед бассейном было весьма людно и оживленно — худощавый мужчина невысокого роста, с нехарактерным для его внешности грозным голосом, из последних сил держал оборону перед входом, отбиваясь от настроившихся освежится клиентов. Отдыхающие настаивали на своем законном праве пользоваться всеми благами цивилизации, за которые, кстати, они заплатили немалые деньги. Директор санатория, как догадалась Маша, уже битый час пытался объяснить почему сейчас нельзя и что можно будет, когда разрешит полиция, а когда именно – не известно. Пробившись сквозь стихийно образовавшийся митинг, девушка строгим голосом заявила, что ей срочно и вообще её вызывали, проскользнула в дверь, оставив несчастного директора разбираться с разбушевавшейся толпой.

Тело уже вытащили из джакузи и расположили на полу. Около него суетились, по всей видимости, эксперты, делая снимки и что-то измеряя. В кресле, где утром лежали вещи убитого, сидела женщина и что-то сосредоточенно писала.

–      Ну что, госпожа следователь, переворачиваем? - обратился к ней один из экспертов.

–      Угу, - не поднимая головы буркнула она.

–   Та-а-а-к. Пиши — на спине, в области правой лопатки, имеется цветная татуировка в виде бабочки. Ха, вот ботаник! Визуальных повреждений не установлено.

–      Лепидоптеролог - не отрываясь от записей,  сообщила следователь. - Изучением бабочек занимается лепидоптеролог.

–      Какая же ты, Юлька, зануда все-таки! Ничего человеческого в тебе не осталось.

–   А я не человек, я - полицейский. Все, отставить разговорчики — работаем. Расцветку татуировки опиши.

–  Основной фон — синий, с красной окантовкой, внутри каждого крыла белое пятно диаметром около сантиметра. Приблизительный размер целого рисунка — семь на десять сантиметров, - ледяным тоном произнес, обидевшись, эксперт.

Стоявшая около входа Маша заметила, что после этих слов, следователь еле заметно вздрогнула, и её рука на какой-то миг замерла над протоколом. Однако, она очень быстро справилась с мимолетным волнением и взяла себя в руки.

–   Здравствуйте, - громко поздоровалась Маша, я— Мария Иванова и это я обнаружила труп. Простите, что прерываю, но мне надоело подпирать стенку, изображая деталь интерьера.

–     Иванова?! Ты со своим еврейским счастьем вечно в эпицентре событий! - воскликнула следователь, вскакивая с кресла. Тебя-то каким ветром сюда занесло?

–    Юлька Строгих? Прекрасно! Значит можно надеяться, что я буду вне подозрений и на пару суток меня не закроют. Сколько же мы с тобой не виделись?

–   Лет восемь, наверное. Я же сразу после декрета сюда перевелась, а ты в центральной конторе осталась.

–   Хорошенькая у нас в тобой встреча получается, главное — обстановка располагает к доверительному общению, - хмыкнула Маша.

–     Да уж. В отдел вызывать, так и быть, не буду, по старой дружбе. Сейчас осмотр закончу и пойдем допрашиваться.

Давнишняя подруга и коллега, общение с которой прекратилось внезапно и при весьма странных обстоятельствах много лет тому назад, усиленно пыталась изобразить радость и восторг. Явная нервозность и наигранность в таком бурном проявлении чувств «резали» глаз еще и потому, что Юлия Строгих никогда не отличалась ярким темпераментом и избыточной эмоциональностью.